В начале весны умер директор Хогвартса, находящийся в весьма почтенном возрасте. И, ко времени сдачи экзаменов, уже около трех месяцев школой руководил временный заместитель из Министерства Магии.
После последнего экзамена в конце июня, преподаватели получили сообщение от временного начальства о намечающемся  в учительской важнейшем совещании. Исполняющий обязаности директора не вызывал добрых чувств у обитателей Хогвартса, считавших его, как это обычно называют, "министерской крысой". Он любил торжественные речи, похвальбу вышестоящим и пользовался всяким случаем, чтобы продемонстрировать свои таланты руководителя всему преподавательскому составу. Понятно, что совещания стали для профессоров тяжелой повинностью.
- Уважаемые профессора! - торжественно начал Заместитель, - Вот уже минуло три полных месяца, как я призван Министерством Магии возглавить эту школу. Для меня это не только огромная честь, но и колоссальная ответственность. Все мы помним покойного директора и скорбим, сожалея о невосполнимой утрате для магического сообщества, и особенно для Хогвартса. - чиновник сделал скорбную паузу, после чего продолжил тираду, не обращая внимания на недоумевающие лица преподавателей, мало понимающих к чему этот разговор.
- Но нужно двигаться дальше. На нас лежит ответственность перед всем магическим сообществом нашей великой страны! Увы, я не могу занять пост директора, но Министерство, как всегда, позаботилось о том, чтобы школа получила достойного руководителя. Уже через месяц он приступит к своим обязанностям, когда студенты еще будут на каникулах. К моему глубокому сожалению, сегодня я не имею возможности представить вам этого человека - его удерживают дела - но, возможно, некоторые из вас с ним знакомы или слышали о его выдающихся успехах. Господа, имею честь сообщить вам, что новым директором Хогварста станет господин Бриттен Бенджамин Гревилль!
Профессора осторожно переглянулись и только пожали плечами. Но профессор Долет оказался единственным, кто "слышал о выдающихся успехах" Бриттена Гревилля, и, судя по всему, не считал их достаточно выдающимися, чтобы удостоить его должности директора Хогварста. Долет непроизвольно усмехнулся, и в тишине, которая вдруг образовалась в комнате, усмешка прозвучала достаточно громко, чтобы на это обратили внимание. Долет оглянулся по сторонам, со смесью неловкости и недоумения, которое каждому следовало бы с ним разделить. Заместитель сделал вид, что ничего не произошло.
- Убежден, господа, что этот человек будет достойным руководителем и наведет здесь должный порядок. Я же пробуду здесь еще несколько дней, и когда студенты разъедутся по домам, вернусь к министерской работе. Это все, что я хотел вам сообщить на сегодняшнем собрании. Буду счастлив ответить на имеющиеся вопросы.
Желающих задать Заместителю вопрос, конечно, не оказалось, и вскоре учительская опустела. Долет решил, что остался один и поставил кофейник на газовую горелку - одно из недавних маггловских изобретений, бог знает каким образом оказавшихся в школе. Ему нужно было заполнить экзаменационные ведомости, с чем он неизменно запаздывал.
Смерть директора, последовавшее за ней активное вмешательство в дела школы Министерства, а теперь и назначение на пост директора человека, который менее всего подходил на эту должность - все это не идет на пользу Хогвартсу. Долет помнил Гревилля человеком с повышенным честолюбием, спесивым гордецом, который чрезвычайно гордился своим аристократическим маггловским происхождением, но никогда не отличался ни дружелюбием, ни вниманием к иному мнению, кроме собственного. Неизменность этих качеств подтверждалась по всему, что Долету приходилось слышать о нем после школы. И заподозрить Гревилля в педагогическом  или любом другом опыте по общению с детьми было трудно. Потрясающее сочетание для директора Хогвартса.
Перспектива работы под руководством бывшего однокурсника немало беспокоила Долета. Покойный директор имел свои недостатки, как и любой человек и руководитель, но пользовался неизменным уважением и любовью со стороны большинства учеников и преподавателей. Долет относился с уважением к старику, который всегда поддерживал его начинания в школе.

Отредактировано Alexander Dolet (2012-02-25 14:37:38)

- А, профессор Монтегю, - Долет резко развернулся от неожиданности, но нарочно не ответил сразу на вопрос, проницательно поглядев на коллегу и пытаясь разгадать цель ее любопытства. Впрочем, насколько он мог судить, женщину вероятнее всего волновали примерно те же вопросы, что и его, с одним лишь отличием. Если Долет больше думал о себе, то профессор Монтегю скорее о благополучии школы вообще. Она выглядела смущенно и нерешительно, что было для нее не свойственно в представлении Долета. Он поглядел как она теребит перчатки, а после ей в лицо:
- Хотите кофе? - он снова развернулся к ней спиной, подливая воды в кофейник.
Чтобы продолжить разговор, Долет дождался пока вода закипела и кофе был разлит по чашкам.
- Я, верно, был неосторожен, обнаружив свои эмоции. Но Вы правы, - Долет с несколько неуклюжей, выдающей неопытность, галантностью предложил Лидии чашку.
- Загадочный господин Гревилль мне очень хорошо известен, или был известен. Но не думаю, что он очень переменился с тех пор, как закончил школу. Я запомнил его как человека очень амбициозного и целеустремленного. Вы понимаете, что эти качества могут быть равно как хороши, так и плохи, если человек не может или не желает смирять их. Но не мне, пожалуй, об этом судить.
Долет замолчал, но ему показалось, что его коллега не удовлетворена таким пространным объяснением.
- Мисс Монтегю, что Вы хотите услышать от меня? Я опасаюсь не быть объективным и зря настроить Вас против нового директора, с которым так или иначе, но мы вынуждены будем теперь работать. Одно могу сказать с уверенностью - для такого человека, как Бриттен Гревилль, этот пост - не более, чем промежуточный этап на пути к более высокой карьере. Вы понимаете, что это значит?
Долет вряд ли осознанно говорил с Лидией так, будто сочувствовал ее опасениям. Скорее в его словах переплелись собственные переживания с пониманием того, что хочет узнать его коллега и, вместе с тем, наигранное стремление к объективности, служащее обратной цели. В его пользу, однако, следует заметить, что он не стал, и не мог бы себе позволить, намеренно и открыто поносить своего некогда соперника, потому оставил каждое свое замечание открытым и лишь интонационно старался направить собеседницу в желаемое ему русло. Долет сдержанно улыбался коллеге, выражая вежливую готовность удовлетворить ее интерес.